Как только нас отпустили вечером после первомайского костра, я побежал
домой, взял удочку, одежду, провизию. Скоро к нашему дому подошли Васька
Таратута и Сенька Ращупкин. Мы втроем отправились к Антошке Щукину, по
прозванию дед Щукарь, который живет на самом берегу.
Дед Щукарь у нас главный распорядитель по вопросам рыбалки, на
этом деле он, как говорится, собаку съел. У него хорошая лодка, самые
лучшие удочки и весь прочий рыболовный припас. Его батя вернулся с войны
сильно израненный и в позапрошлом году помер, но он тоже был хороший
рыболов, вот от него все и перешло к Антошке.
У них семья большая: Антошкина мать и четыре сестры старше его,
учатся в седьмом, восьмом, девятом и десятом классах. И всю эту «женскую
бригаду», как ее называет Антошка, он ухитряется кормить рыбой не
только весной и летом, но даже зимой.
Щукарь ростом невысокий, но грудастый и сильный: из нашего класса
он уступает только Ваське Таратуте. И он совсем спокойный: уж как его ни
дразнят, Антошка никогда не лезет драться, только скажет надоедливому:
«Эх ты, балабон, трещотка!», отвернется и пойдет по своим делам. Одним
словом, он самый что ни на есть флегматик.
Конечно, у Антошки все было уже готово: связка удочек, подсачек,
еще накануне накопанные червяки в полотняном мешочке с землей, горшок с
прикормом, сумка с провиантом. Мы с Васькой взяли по веслу, а Щукарь еще
сунул мне ведро с водой и сказал:
- Осторожней неси, Гришуха, а то споткнешься и прольешь! А я
захохотал:
- Видно, мало воды в Дону, что с собой берешь!
- Не болтай, Челноков, - спокойно возразил Антошка. - Тут живцы, я
их сегодня до свету наловил: жерлицы буду ставить.
Мы подошли к лодке, сложили багаж на землю, и Щукарь начал
отмыкать замок с цепи; но тут из темноты послышалось пыхтение, и вдруг
выкатилось что-то желтое, маленькое и юркое. Мы все так и ахнули:
- Кубря!
Как это щенок деда Филимона нас подкараулил и незаметно прокрался
за нами, прямо уму непостижимо! Мы с Васькой виновато поглядели друг на
друга: ведь щенчишка увязался за нами. С тех пор, как мы спасли его
месяца полтора назад из ледяной каши, наполнявшей Дубовый буерак, Кубря
совсем отбился от хозяина и так полюбил нас, что прямо не давал покоя.
Мы с Васькой в школу - щенок за нами. Мы войдем, а Кубря лежит на
крыльце, лает на дверь, зачем-де моих друзей спрятала, а то еще выть
примется. Сторожиха тетя Поля его метлой, а он на нее огрызается, да еще
как - зубы-то у него - дай господи!
Мы принялись швырять в Кубрю кусками глины и щепками и ругать его;
щенок нырнул куда-то в темноту. Уложили имущество, оттолкнули лодку,
уселись.
- На Верблюжий? - спросил Сенька.
- А то куда? - ответил Щукарь, берясь за весла. - Самое сазанье
место. А в заливе щука крупная.
Верблюжий остров находится километрах в четырех выше станицы, это
излюбленное место наших ночных рыбалок.
Антон начал грести, и тут на берегу послышался легкий шорох и
пыхтенье: Кубря бежал за нами.
- Побежит, побежит, да и отстанет, - сказал Антошка.
- Как бы не так! Он, чертенок, настырный, - хмуро отозвался я.
Покуда мы плыли напротив домов, все было ничего, а потом случилось
вот что: за станицей, где Дон круто поворачивает направо, стоит на
берегу избушка бакенщика Евстигнея Захарыча, а он рыболов почище Щукаря,
и у него на берегу всегда сушатся сети. Вот в эти сети, растянутые на
кольях, с размаху и вкатился наш Кубря. Вкатился, запутался и давай
бузовать! Мы догадались, что он рвет сети и лапами и зубами, так как они
трещали вовсю...
Мы обмерли от страха. Евстигней Захарыч - казак одинокий, но
хозяйственный и крутой, если поймает щенка, не развяжешься с ним за
убытки. Еще хорошо Кубря разделывался с сетями потихоньку: не лаял, а
чуть только повизгивал. Евстигней же, видно, по случаю праздника
основательно выпил, спал и ничего не слышал.
Щукарь взял поближе к берегу, чтобы в случае чего поскорее
подхватить щенка в лодку.
Вот, слышим, наш герой прорвался через все заграждения и негромко,
но победительно взлаял.
- Я-т тебе, подлая душа! - погрозился на него горячий Васька.
А Кубря от радости еще того пуще подал голос.
Я невольно засмеялся и сказал:
- Вишь, услышал друга!
Мы еще проплыли с полкилометра, и нам дорогу перегородил
мелководный залив, уходящий далеко в берег. Кубря, видно, сообразил, что
обегать его чересчур далеко. А скорей всего он ничего не соображал (нам
на уроках биологии говорили, что у животных нету ума, только инстинкт),
а увидел, что лодка от него уплывает, и кинулся в воду.
В заливе воды было всего по колено (летом он совсем высыхает), и
уж тут-то наш Кубря нашумел! Плыть ему вроде мелко, а по дну бежать
глубоко. И вот он раз скакнет, раз плывнет, раз скакнет, раз плывнет!
Лапами по воде колотит, как водяная мельница колесом, аж до нас брызги
долетают, хотя мы и держимся на глуби.
Тут наш флегматик Антон и то не выдержал, забеспокоился.
- Да это что же, ребята, такое? - взмолился он. - Ведь он, щучий
сын, нам сазанов по всему Дону всполошит!
Но отмель кончилась, и пошло глубокое место под яром, заросшим
сверху малиной и ежевикой. Кубре нашему на яр, понятно, не выбраться
было, и мы долго слушали, как он плыл за нами, тяжко пыхтя и сопя,
еле-еле двигая лапами и, как видно выбиваясь из сил.
И мы тогда не выдержали.
- Пропадет щенчишка ни за грош! - угрюмо сказал Васька, но в
голосе его слышалось восхищение непоколебимой собачьей верностью. -
Подплывай к нему, Щукарь!
Антошка послушно повернул лодку, а Сенька стал светить
электрическим фонариком. Мы еле-еле успели. Когда Васька Таратута
протянул к щенку руку, тот уже безмолвно опускался на дно. Васька едва
успел схватить его за намокшую шерсть, поднял и положил на дно лодки у
своих ног. Щенка била крупная дрожь: он немало времени пробыл в воде, а
донская вода в это время холодна!
Не сговариваясь с Васькой, мы одновременно скинули с себя куртки и
набросили на Кубрю. Васька сменил Антошку на веслах, и мы поплыли
дальше.
Мы плыли по таинственно темной воде среди чернеющих берегов, и мне
вспомнилось, как Гек Финн с негром Джимом так же плыли по ночам на
плоту по широкой Миссисипи и так же под ними плескалась вода и вдали
чернели берега, только не было с ними глупого, привязчивого щенка.
- Боюсь я моря, ребята, - тихо сказал вдруг Щукарь. Я не понял.
- Боишься по морю плавать? - спросил я.
- Нет, не то, - ответил Антошка. - Сейчас Дон кормит рыбой всю
нашу семью, шестеро душ, а как в Цимлянском море придется рыбалить и
будет ли удача"- не знаю...
- Ничего, приспособишься, - утешил его Васька. - Рыбак ты
способный, головастый, быть того не может, чтобы ты в море не научился
ловить, Не горюй раньше времени. Как говорится, будет день, будет и
хлеб.
Антошка задумчиво покачал головой.
Но вот большим черным горбом показался посреди реки Верблюжий. Мы
причалили в укромном заливчике, постоянном месте наших остановок. Чтобы
не напугать осторожных сазанов, мы обычно устраиваем лагерь в ложбинке
за береговой чашей.
Перенести туда наш багаж и насобирать хворосту для костра было
делом недолгим. Тем временем Кубря лежал на берегу под куртками и
грелся, обсыхая.
Мы втроем, Антошка, Васька и я, собрались ставить за островом, в
глубоком заливе, жерлицы. Сенька Ращупкин остался разводить костер и
варить кашу.
Но лишь только мы отчалили от берега, как Кубря выюркнул из-под
курток и .стремглав плюхнулся в воду.
- Да что же это за щенчишка такой распроотчаянный! - ошеломленно
крикнул Васька, выловил Кубрю из воды и передал его с рук на руки
Сеньке.
- Всех сазанов разгонит! Ты держи его, Сенька, пока мы завернемся
за остров, а когда станешь разводить костер, привяжи к дереву.
Сенька, опасливо поглядывая на Кубрю, взял его на руки и сел на
пенек, а мы снова отплыли. Но не успел Антошка три раза махнуть веслами,
как Кубря разразился отчаянно жалобным воем такой высоты и силы, что у
нас заверещало в ушах.
Щукарь выпустил весла.
- Ну, балабоны, - растерянно обратился он к нам с Васькой, - это
вы виноваты, теперь, как хотите, так и унимайте своего приятеля.
Васька Таратута догадался.
- Щенок Сеньку совсем не знает, - сказал он. - Придется тебе с ним
остаться, Челнок!
Я вылез и взял у Сеньки щенка, он сразу умолк и радостно завилял
хвостом.
Дальше у нас с ним дело пошло как по маслу. Куда бы я ни пошел,
Кубря весело переваливался за мной, и морда его, с поднятым левым ухом и
опущенным правым, выражала полное удовольствие.
Когда вернулись ребята, расставив десяток жерлиц в заливе, каша
была почти готова. Развалившись около пылавшего костра в светлом кругу,
за которым стеной стояла ночь, мы строили догадки о нашем будущем улове.
- Ветерок тянет с юга, сазан должен брать, - говорил Антошка.
Мы лежали и радовались, так как во всем, что касается рыбалки,
Щукарь у нас великий авторитет.
Каша оказалась на свежем воздухе такой вкусной, что мы ее съели
мигом. Чай не захотели кипятить и напились донской воды.
- Ну теперь часика четыре можно всхрапнуть, - заявил Васька,
протягиваясь во весь свой большой рост.
- Спите, - согласился Щукарь, - а я пойду прикормку разбросаю, да
донки поставлю.
- Ишь ты, какой хитрый! - встрепенулся Васька. - Если ты будешь,
так я тоже поставлю.
- Пожалуйста! Идем, я тебе хорошие места покажу.
Взяв фонарик, они пошли к берегу, а мы стали устраиваться на
ночлег. Я и Сенька не такие уж азартные рыбаки, мы решили, что хватит с
нас и завтрашнего утра - все равно Щукарь чем свет разбудит. А - Васька -
рыболов хоть и азартный, но не слишком толковый, у него если что и
получается, то лишь под Антошкиным руководством: Васька чересчур горяч и
всегда может наделать глупостей.
Я не слыхал, когда ребята вернулись с берега, и проснулся только
от того, что Щукарь толкал меня ногой в бок и однообразно тянул:
- Вставай, Челнок! Вставай, вставай!
Я поднялся, и мы общими усилиями подняли Сеньку, которого
разбудить оказалось еще труднее.
В ложбине между кустами было совсем темно, но когда мы осторожно
выбрались на берег, стараясь, чтобы нас не видно было с воды, восточный
край неба уже белел, и звезды на нем по» меркли. Гонимые легким
ветерком, над рекой плыли белые, косматые клочья тумана.
Место, где Антошка и Васька расставили на ночь удочки, было самое
что ни на есть сазанье: длинная яма под обрывистым глинистым берегом; на
дне много коряг и пней, и наши станичные рыбаки не могли закидывать
туда невода и ставить сети.
Подбираясь к месту, где были воткнуты в берег удилища, Антошка
тихо свистнул: это у него показывало удовольствие.
- Будет дело, - шепнул он мне. - Двух на месте нет!
Я никогда не ставил удочки на ночь и не понимал, чему тут
радоваться. Щукарь не стал объяснять, а направился за Васькой к его
удочкам.
Васька "взял первое удилище, осторожно вынул заостренный конец из
земли и чертыхнулся: на конце болтался кончик лески метра в два.
- Порвал? - прошептал Антошка.
- Порвал, - огорченно^признался Васька. - Видать, крупный был!
- Сам виноват, - сердито отозвался Щукарь. - Говорил тебе - не
привязывай удилища!
Теперь я понял, почему доволен был Антошка. У него два крупных
сазана выдернули удочки и теперь гуляли с ними по реке. А что, если они
ушли слишко далеко? Но я еще не знал изобретательности нашего вожака.
С другой удочки Васька Таратута снял сазана килограмма на два: у
этого не хватило силы порвать крепкую леску. Эта добыча немного утешила
Ваську.
Антошка с одной из оставшихся удочек тоже снял сазана килограмма
на полтора, с другой была сорвана насадка.
- Ничего, ничего! - шептал Антошка, поеживаясь от утреннего
холодка. - Сейчас за беглецами пустимся.
Он вывел лодку из заливчика, вставил весла в уключины.
- Кто со мной?
Я стал спускаться в лодку.
Восток заметно светлел, но вода была еще совсем темная.
Пригнувшись, Антошка внимательно разглядывал поверхность реки. Вдруг он
схватился за весла и начал быстро, но осторожно грести вверх по реке.
Посмотрев туда, я увидел что-то белое. Это плавало полено, Щукарь правил
прямо на него.
Когда мы подплыли совсем близко, Антошка выловил полено, и я
увидел, что от него тянется крепкая бечевка. Щукарь начал перебирать ее,
и скоро у него в руках оказался толстый конец удилища. Тут я понял
Антошкину хитрость: сазан, конечно, не мог уйти далеко с тяжелым
поленом!
- Ну, теперь смотри! - угрожающе прошипел Антошка. -; Подсачек
подводи с головы, да не зевай!
Щукарь поднял удилище с усилием, и большая рыба согнула его в
дугу. Антошка действовал очень искусно; он водил сазана на кругах, не
давая ему подойти под лодку. Мало-помалу рывки становились слабее, и,
наконец, сазан боком всплыл на поверхность. Антошка подтянул его к
лодке, а я удачно подвел под него подсачек.
Выбросив сазана на дно, Щукарь накрыл его своей курткой, чтобы он
не слишком трепыхался.
- Кило на четыре будет, - сказал Антошка с довольным видом. - А ты
молодец, ловко подхватил его.
Второе полено мы искали минут двадцать и нашли его, когда совсем
рассвело. Оно оказалось на полкилометра ниже Верблюжьего и почему-то
стояло торчком. Антошка сомнительно покачал головой, и я почувствовал
что-то неладное.
Едва лишь он взял полено, как оно чуть не вырвалось из рук. Все же
ему удалось удержать его, но лодка вдруг двинулась по течению, набирая
ход. Щукарь пробормотал:
- Ох, там и сазанище сидит... Силен, как лошадь!
Он попытался улыбнуться, но губы его только судорожно искривились.
Он перебрался на корму, а мне велел сесть за весла.
Сазан долго тащил нас с неослабевающей силой. Наконец Щукарь
крикнул:
- Греби напротив, да не торопись!
Я опустил весла в воду и лишь тут почувствовал, что сазан
действительно силен! Долго мы держались на месте, а потом лодка стала
чуть заметно подаваться.
Когда мы подходили к острову, я так упарился, что рубашку на мне -
хоть выжми. Не лучше пришлось и Антошке. Полено валялось у его ног, и
он держал бечеву, но она изрезала ему руки, с ладоней сочилась кровь.
Сидевшие на берегу с удочками Сенька и Васька вскочили и что-то
закричали, но нам было не до них: в это время сазан большой дугой начал
заворачивать назад. Щукарь с натугой выдохнул:
- Ага, сдаешься, чувствуешь, что твоя не берет! Челнок, греби
сильнее!
Я налег так, что у меня спину заломило, и с радостью почувствовал,
что сазан на самом деле начинает сдавать. Прошло несколько минут, и
Щукарь смог, наконец, поднять удилище. Оно согнулось чуть не в кольцо, и
будь сделано кем-нибудь другим, наверняка бы лопнуло. Но Антошка был
мастер на такие вещи, и удилища у него - первый сорт, лучше всяких
покупных. Водя рыбину, он только не давал леске ослабнуть, потому что
если она ослабнет, сазан мигом перехватит ее своей твердой спинной
пилой.
- Врешь, балабон, - пыхтел Антошка, подводя сазана к поверхности, -
врешь, не уйдешь!
Вода забуровила, и я почти с ужасом увидел, как показалась
огромная сазанья голова. На верхней губе сложенного трубкой рта
извивались две пары толстых черных усиков, как присосавшиеся червяки.
- Антошка! - с отчаянием закричал я. - Он не влезет в подсак!
- Вижу, - прохрипел задыхавшийся Щукарь. - Правь на отмель!
К нашему счастью, отмель у левого берега, глубиной всего в
полметра, была недалеко, и я погнал лодку. Сазан шел за ней,
сопротивляясь, но устало. Видно было, что он тоже измотался в борьбе.
Лодка проскочила к самому берегу, и сазан оказался на мели, почти
касаясь брюхом песчаного дна. Антошка сунул мне в руки конец удилища и,
не раздумывая, плюхнулся в воду, прямо на толстую сазанью спину. Борьба
была непродолжительна, и громадная туша, покрытая темно-золотой чешуей,
перевалилась через борт, а за ней влез и мокрый с головы до ног Антошка.
Он весь дрожал, но не от холода, а от радости. Я в первый раз
видел нашего флегматика таким. Он бормотал всякий вздор, хохотал и
подмигивал мне.
Мы подошли к острову и с торжеством вытащили свою добычу. Сенька и
Васька были ошеломлены.
- Ну что! - хохотал Антошка. - Видали, как рыбу ловят? Килограммов
на двенадцать вытянет!
Дома оказалось, что опытный Щукарь ошибся немного: в сазане
оказалось одиннадцать с половиной килограммов.
Мы отнесли сазанов к месту ночевки. Кубря с любопытством топтался
около большого и нечаянно влез к нему на хвост. Великан взмахнул
хвостом, щенок с визгом взлетел на воздух и шлепнулся прямо в золу
погасшего костра. Смущенный не столько полетом, сколько нашим хохотом,
Кубря забился в кусты и наблюдал за врагом круглым черным глазком.
- А у вас как? - догадался, наконец, спросить Антошка.
- Ну, что у нас, - скромно ответил Васька. - У Сеньки ушел один, а
я вынул сазана кило на три.
- Неплохо и это, - великодушно одобрил Щукарь, и мы все пошли на
берег.
Пока возились с большим сазаном, солнце поднялось довольно высоко,
и клев пошел на убыль. Я ничего не поймал, ВэЬьке попался сазан на
килограмм, у Сеньки ушел еще один большой, и он чуть не плакал от
досады. А удачливый или. вернее сказать, искусный Щукарь заполучил еще
одного хорошего сазана килограмма на три.
- Вот как ловят рыбу, балабоны! - подсмеивался над нами довольный
Антошка, относя добычу в общую кучу. - Однако, вот что, ребята! Мы с
Челноком отдохнем, умаялись, как собаки, а вы начинайте варить уху.
Антошка дал ребятам того сазана, которого снял при утреннем
осмотре удочек. Весу в нем было килограмма полтора. Васька добавил
своего килограммового, и уха получилась выдающаяся, тем более что ребята
положили в котел десятка два неиспользованных живцов. Но как Сенька с
Васькой варили уху, я уже не слышал: лишь только прилег под кустом,
словно провалился в какую-то темноту.
Ребята разбудили нас со Щукарем, когда все было готово, и мы съели
уху, конечно, с величайшим аппетитом. Кубре досталась сазанья голова и
большой кусок спины: счастливый Антошка простил щенку непрошенное
участие в нашей рыбалке.
- А теперь за щуками! - провозгласил Антошка, и они поплыли с
Васькой, приказав нам с Сенькой все собрать до их возвращения.
Через полчаса ребята вернулись. Для жерлиц ночь тоже выдалась
удачная: попались четыре щуки, еще на двух жерлицах лески оказались
оборванными.
Антошка так и сиял. Мне он отдал четырехкилограммового сазена.
которого мы с ним поймали с лодки. Сенька Ращупкин получил
трехкилограммового, вытащенного с берега.
- На праздничные пироги, - скромно сказал Антошка. Весело
тронулись мы в обратный путь. Подплывая к избушке бакенщика Евстигнея
Захарыча, мы спрятали Кубрю на дне лодки под грудой курток, и Васька
приговаривал тихо:
- Лежать! Лежать!
А дыры в сетях у бакенщика оказались такие, что вряд ли их мог
проделать даже двухпудовый сом. К счастью, на берегу никого не было: то
ли Евстигней еще спал, то ли ушел на станицу опохмеляться. Это было для
нас очень кстати, потому что, если бы мы ему попались, он неминуемо
устроил бы нам строгий допрос, и что бы из этого вышло, неизвестно. Да, в
этот день нам просто здорово везло!
Уважаемые заказчики, рады объявить вам о осуществлении оптовой продажи шин LANVIGATOR 10.00R20, 295/75R22.5, 385/55R22.5 и 435/50R19.5.
- Мы рекомендуем шины популярных брендов и разных размеров, для ассортимента оптовой партии. - Шины проходят требуемый контроль качества, что обеспечивает надежность и безопасность при эксплуатации. - Предлагаем низкие оптовые цены, которые позволят вам сэкономить средства при покупке оптовых партий.
Независимо от того, требуется ли шина для региональной езды, дельнемагистральной езды или работ на карьере, мы способны предложить вам выгодные условия при покупке шин оптом.
Свяжитесь с нами уже сегодня, чтобы узнать больше информации о нашей оптовой продаже шин.
<a href=https://asiancatalog.ru>Оптовая продажа шин и дисков</a> <a href=https://asiancatalog.ru>Шины для легковых автомобилей APLUS</a> <a href=https://asiancatalog.ru>Шины для грузовых автомобилей SUPERHAWK</a> <a href=https://asiancatalog.ru>Шины для спецтехники COMPASAL</a> <a href=https://asiancatalog.ru>Индустриальные шины LANVIGATOR</a>
Мы осуществляем доставку в город Ижевск, Петрозаводск, Подольск или в любой другой город России.
Оптовая продажа шин и дисков в России и СНГ! Мы поможем вам с выбором шин и дисков. Свяжитесь с нами по телефону или другим удобным способом для получения консультации.
